Около 200 детей и женщин всё ещё находятся в Сирии и ждут репатриации — экс-глава ЮНИСЕФ в Узбекистане

Глава представительства ЮНИСЕФ в Узбекистане Мунир Мамедзаде, закончивший свою миссию в стране на прошлой неделе,  которые были репатриированы из военных лагерей в Сирии.

«Мы очень благодарны правительству Узбекистана, что именно дети и женщины были определены как жертвы обстоятельств. Понятно, что ни один ребёнок не выбирал эту судьбу для себя, и женщины, по крайней мере, которые были репатриированы, они тоже оказались в этой ситуации не по своей воле. Решение реинтегрировать их путём принятия за основу принципов социальной интеграции было очень показательно. Этот опыт был задокументирован на глобальном уровне как один из самых позитивных», -отметил он.

Экс-глава ЮНИСЕФ также отметил, что на сегодня в сирийских лагерях всё ещё остаются граждане Узбекистана. «Во время своих прощальных встреч с руководящими лицами прошу довести это дело до конца и вернуть в страну оставшихся женщин и детей. Потому что было проведено пять кампаний, и дай бог успешной шестой кампанией мы сможем завершить эту работу», — сказал он.

    «В среднем, по нашим оценкам, которые опять-таки не стопроцентные, не точные, около 200 детей и женщин всё ещё находятся в Сирии и требуют репатриации», — поделился данными Мунир Мамедзаде.

Комментируя неточность данных, он объяснил это сложностями в процессе идентификации.

«У нас данные есть. Но эти данные настолько неоднозначные в том плане, что, во-первых, там идёт процесс идентификации. У некоторых есть двойное гражданство: или они могут быть репатриированы в соседнюю страну или, в то же время, в Узбекистан. Также в отношении детей [процесс идентификации] идёт по материнству. Если мама с Узбекистана, то, соответственно, ребёнок воспринимается как с Узбекистана».

Бывший глава ЮНИСЕФ в Узбекистане также рассказал о процессе реинтеграции женщин и детей, которые возвратились на родину в рамках предыдущих пяти операций «Мехр».

    «Процесс реинтеграции достаточно серьёзный и требует долгого сопровождения из-за того, что у нас нет соответствующих служб на местах: социальных работников и психологов, которые специализировались бы на таких уязвимых группах. Эта работа осуществляется больше с нашей технической поддержкой. Мы подготовили специалистов на местах».

«Мы всё ещё сопровождаем [репатриантов], несмотря на то, что первые кампании уже были несколько лет назад. Но это такая категория, которая требует регулярного взаимодействия, работу с ними для их полной интеграции в сфере образования, трудоустройства, и в целом адаптации к жизни или к новым условиям. Это не происходит так быстро. Многие из тех, которые были возвращены, смогли успешно интегрироваться. Но это процесс такой, что нельзя просто на ключ закрыть, выйти, сказать, что „вот проблема решена, они полностью интегрированы“. Нужно двигаться дальше. Вот это сопровождение — очень важная работа с этими людьми, и они на каком-то этапе уже исключены из этих программ, где они становятся полноценными членами сообщества, где они могут заниматься регулярной деятельностью так же, как и любые другие граждане Узбекистана», — отмечает Мунир Мамедзаде.

Ранее в ходе операций «Мехр-1, 2, 3, 4 и 5» с 2019 года в Узбекистан из Сирии, Ирака и Афганистана был репатриирован 531 человек (женщины и дети), находившийся в сложной ситуации. Последняя операция «Мехр» прошла в 2021 году.